Когда-то, а впрочем, не так уж и давно, из Плёса на тот берег Волги и обратно прямо по льду были проложены дороги. И не только для пеших граждан, но и для автомобильной техники, и даже для тракторов. Людской поток, как уверяют старожилы, не иссякал.
Сегодня ближайшая летняя переправа на костромской берег находится в полутора десятках километров от Плёса, в Красных Пожнях, что вверх по Волге, напротив центра ювелирной промышленности Красного-на-Волге.
Зимой же на левый берег Волги можно переправиться через мост в Костроме и Кинешме либо на свой страх и риск – по волжскому льду, обустраивать на котором автодорогу нет никакой нужды.
Основной причиной, по которой зимой обустраивалось дорожное сообщение через Волгу, были рабочие места. Плесяне работали на левом берегу – на Гравкарьере (гравийный карьер), а жители Серкова – на правом, в Плёсе. Так и ездили на соседние берега: кто домой, кто на работу.
Кстати, Гравкарьер, образованный ещё в 1936 году на левом берегу, на окраине Серкова, назывался, как ни странно, «Плёсский», якобы из-за того, что контора предприятия находилась в Плёсе.
Кроме того, из Плёса в Серково, а из Серкова в Плёс народ ходил в магазины и в гости друг к другу.
Зимних дорог через Волгу было несколько. Одна – для транспорта – широкая и обустроенная. В разные годы она проходила в разных местах. Так, плесянка Нонна Крайник утверждала, что дорога начиналась за нынешним Музеем пейзажа (тогда это здание называлось Старой школой), то есть от Левитановского берега. По мнению Инессы Доступовой, дорога на Гравкарьер брала начало там, где переулок Кирова выходит к набережной, то есть возле Левитан-холла и причальной стенки для теплоходов. «Мы на эту дорогу съезжали, когда катались с горы Левитана», – вспоминала Инесса Васильевна. Другой коренной плесянин Юрий Метельков утверждал, что зимняя транспортная дорога начиналась там, где сейчас скульптура Шаляпина. Кроме этого, на Волге пестрела целая сеть тропинок, хаотично протоптанных людьми.
Автодорогу через Волгу заливали из шлангов для утолщения льда. В результате лёд и снег так спрессовывались, что линия дороги превращалась в мощный рубеж, который весной сдерживал наступление ледохода.
А чтобы после снегопадов и многочисленных метелей дорога по Волге не терялась, её обозначали вешками. Чаще всего в этой роли выступал обыкновенный лапник.
Очевидцы говорят, что по дороге ездили даже тяжёлые грузовики и гусеничные тракторы, которые тянули сани, гружённые лесом. Зимой через Волгу везли также песок, гравий и булыгу. Нонна Крайник, ссылаясь на мнение близкой родственницы, говорит, что булыга шла на обустройство плёсских каменок.
Активные зимние перевозки через Волгу продолжались примерно с 1950-х до первой половины 1970-х. С 1969 года Волгу возле Плёса начало подогревать тёплое течение, появившееся после ввода в эксплуатацию Костромской ГрЭС.
Наши источники едины в оценках, что через Волгу ходило очень много людей. Особенно активное движение здесь наблюдалось в выходные дни и перед Новым годом.
Лариса Здобнова, вспоминая свои зимние походы с мамой в Серково, рассказывала: «Настолько было спокойно идти, что я скакала, прыгала, убегу, прибегу. Не было никакого страха, что промоина появится. Дорога дорогой: широкая, удобная. Мне казалось, что мы переходили Волгу быстро. Раз – и уже в магазине. Считалось, что в Серкове снабжение лучше. Мама покупала много вкусного: шоколадные конфеты (почему-то в Плёсе мы не могли таких купить), сгущённое молоко. Там и рыба хорошая была. И почему-то оттуда мама всегда несла сметану и творог. Хотя на плёсской набережной работал магазин «Молоко». В общем, мы возвращались полностью гружённые. Даже я что-то несла в авоське».
– Плёс ходил в Серково, а Серково – в Плёс, – добавила Инесса Доступова. – Серковские здесь работали и покупали хлеб. В Плёсе он был в большом ассортименте. В том числе и чёрные буханки за четырнадцать копеек. Серковские несли их большими авоськами – на корм скоту.
Андрей Чистов