НАДО СНИМАТЬ В ПЛЁСЕ. ОСЕНЬЮ
На кинофестивале «Зеркало», который в этом году проходил онлайн, дебютировал фильм Юлдус Бахтиозиной «Дочь рыбака». Необычный и странный, он «атаковал зрителя эклектикой сказочных мотивов и (пост)советских извивов, сновидческим флёром и гротескным фильтром…» — вот что писала о фильме восторженная пресса.
А накануне, ещё не совсем уверенная своём кинематографическом успехе, Юлдус Бахтиозина была в Плёсе. Она гуляла по потаённым нетуристическим улочкам, где, кажется, каждый наличник или калитка рождали в её сознании череду образов. Надо снимать в Плёсе – как бы раздумывая говорила Юлдус.
Её художественная биография разнообразна: в 2014 году она стала первым спикером от России на международной конференции TED. На главную сцену конференции она вышла в кокошнике, и стала неофициальным амбассадором славянской эстетики в Европе.
Юлдус Бахтиозина участвовала в проекте BBC «100 женщин, меняющих мир к лучшему» и стала лучшим молодым фэшн-фотографом 2016 года по версии итальянского Vogue.
Бахтиозина работает в стиле, который сама полушутя называет «татарским барокко»: эклектика на грани китча, сочетание иронии и наивности, визуальной пресыщенности и почти детской беззащитности перед миром.
— Почему Вы решили стать художником?
— Я росла в такое сложное время, как раз период 1990-х, когда считалось что художник — это не профессия. Моя семья, например, так считала. В такой сложный период для страны нужна была какая-то адекватная профессия, и моим выбором стала Академия государственный службы. Страна менялась стремительно и мне хотелось участвовать в её судьбе. Было большое желание заниматься политикой, стать президентом России. И, кстати, я не отказываюсь от этого — в политику ещё вернусь… Однако в какой-то момент творческое начало победило. Я отучилась 4 курса и не побоялась поехать неизвестно куда, а точнее в Лондон, учиться в Университете Искусств. Это было смелое и даже безрассудное решение. Тебе никто ничего не обещает. Ты никого не знаешь, ты с нуля начинаешь что-то делать.
— Был ли план стать знаменитой или это случайность?
— Если бы мне задали этот вопрос две недели назад, я бы сказала – трудиться над собой, пахать — это ключ. Человек, творец своей жизни, всё делает своими руками — такая философия была у меня. Сейчас начинаю верить в удачное стечение обстоятельств и предназначение для каждого человека. Я ведь никогда не училась на режиссёра, мне просто захотелось снять свой фильм по своему же сценарию. Вот у меня сценарий, и я пошла — искать помещение, людей. Мне способствовала в некотором смысле удача, мне хотели помогать люди. И это сильно мотивирует. Ты понимаешь, что идёшь по своему пути. Мой фильм как раз этому и посвящён – поиску своего пути, своего сюжета в жизни. Наверно, это многим знакомо, когда ты идёшь по своему пути, всё вокруг тебе помогает. Направь эту энергию в нужную сторону и, если помыслы твои чисты, то лучшее обязательно произойдет.
— Как Вы считаете, талант – это нечто данное свыше, или это кропотливая работа над собой?
— Талантливых людей много, но сделать что-то такое, что затронет души многих людей – это комбинация таланта и продуманности. Я художник и продюсер, во мне соединяются эти два качества: творческая индивидуальности и прагматизм. Прагматизм помогает мне работать с цифрами, уметь организовать процессы. Ведь я сама в себя инвестирую. И мой фильм, кстати, — это моя личная инвестиция. Есть феноменальные люди. Это гении. Гений просто взял карандаш и… Но это редкий дар и скорее исключение. Есть художники, которые работают для массы – я называю это «лёгкий контент». Это так называемые Instagram-художники, блогеры. Их произведения легко «заходят» потребителю, потому что это easy, красивая картинка: сделал и пошёл дальше. Вряд ли ты её воспроизведешь в голове, но тебя это не раздражает, просто какая-то красивая штукенция, и она тоже нужна.
Я амбициозна и очень трудоспособна. Нет сомнений, что впереди у меня много серьёзных проектов. Кинематограф для меня открылся именно той формой, в которой можно так много показать, сказать и сделать. Я выхожу из состояния фотохудожника: от статики к движущейся картинке. В кино мои персонажи могут говорить.
— Какова Ваша аудитория?
— Чем сложнее контент, тем аудитория меньше. Но при этом она более качественная, если хотите, у неё другие критерии оценки. Моя аудитория — это люди, которые думают, анализируют, копаются в референсах, ищут потаённые смыслы. Один такой человек может заменить мне 20 000 подписчиков из массового сегмента.
— Создавая свои работы, Вы закладываете в них потаённые смыслы?
— Безусловно. Например, работая над проектом посвящённым 100-летию революции, я много месяцев занималась поиском, погружалась в детали. В процессе работа обросла множеством слоёв, символикой, посланиями аудитории. Я работаю не в одной плоскости — в нескольких пространствах.
— Ваши работы напоминают поиск конца 80-х годов. Тогда страна, освободившись от рамок советской культуры, стала искать новое.
— Я это слышу последние два месяца — с тех пор как вышел первый трейлер моего фильма. Фильм в себе сочетает несколько пластов культуры. Мы видим кокошники — это Русь. Потом появляется петровская эпоха, светские костюмы, советская (очень яркая!) эпоха. И современная эпоха нулевых тоже присутствует. Было довольно сложно это всё найти: «законсервированные» помещения, настоящий location scouting, весь этот советский антураж.
— Судя по опубликованным кадрам, фильм не простой – он изгоняет зрителя из зоны комфорта.
— Я хочу подчеркнуть, что мой фильм не для киноведов — он для людей. Мне важно, как на него реагируют. Неподготовленному зрителю, возможно, его придётся пересмотреть дважды. Его ведь можно смотреть с детьми — потому что это сказка. Его можно смотреть просто как сюжетную историю — из пункта А в пункт Б.
— Во время сегодняшней прогулки Вы разглядели в Плёсе его кинематографичность. Какие локации, объекты оказались наиболее запоминающимися?
— Я могу расслоить город на эпохи. Мне понравилась набережная в духе советских 60-х. Рыночная площадь, безусловно, это куда-то совсем в прошлое – 19 век… А ещё мне понравился жёлтый дом рядом с Варваринской церковью. Знаете, такой с резными наличниками, я его сфотографировала. Его, говорят, Медведев снимал. Я как раз пошутила, что Медведев когда-нибудь подарит мне этот дом! Этот дом такой позитивный. Часто в небогатых странах дома красят в яркие цвета — чтобы скрыть внутреннюю депрессию или бедность. В Плёсе заметна чёткая грань: рядом припаркованы дорогие машины и какой-нибудь ржавый грузовик. Этот контраст настолько художественный, это очень круто, и вдохновляет. Думаю, это можно отнести и к местному сообществу.
— Какой образ Плесу Вы бы придумали?
— Я люблю приём «дикого отчаяния» в творчестве. Поэтому Плёс я бы не снимала летом – здесь слишком позитивно. Полагаю, ближе к октябрю в Плёсе могла бы начаться меланхоличная история. И она более синематографична. Это было бы на грани иронии и отчаяния, вот такой бы образ я придумала Плёсу.