От редакции:
Следуя традиции сохранять и фиксировать в памяти народной далёкое и недалёкое прошлое, мы продолжаем публикацию мемуаров Галины Евгеньевны Лебедевой – человека-эпохи, человека-легенды. Она родилась в 1919 году и покинула этот мир в 2015-м в возрасте 95 лет. События целого века зафиксированы в её воспоминаниях. Сегодня газета публикует очерк о Волге и людях, населявших её берега в 30-х, 40-х и 50-х. Материал же датирован 1994 годом.
Мы, дети послереволюционной России, росли свободные, независимые, не отягощённые вниманием родителей, и в летнее время большую часть дня проводили на Волге. Мы были влюблены в свою прекрасную реку и с восхищением, уважением и любовью относились к взрослым, работающим на реке, независимо от звания – от капитана до перевозчика. Вот об этих людях я и хочу рассказать.
Капитан – это предел мечтаний наших мальчишек. Капитаны грузовых судов приезжали домой на месяц-два зимой. Летом они приветствовали город и родных гудками, если не имели возможности остановиться. Иногда вставали ненадолго на якорь, спускали шлюпку, чтобы часик побыть дома.
Капитаны пассажирских судов бывали дома раз в две-три недели – в зависимости от маршрута и расписания.
Капитанская каюта находилась на верхней палубе, а общение с интеллигентной публикой первого и второго класса накладывало отпечаток на культуру и внешний вид капитанов. Они были всегда подтянуты, опрятны, вежливы, культурны в обращении, эрудированны.
Много пароходов различных линий ходило мимо Плёса: Москва – Астрахань, Москва – Пермь, Москва – Уфа, Москва – Москва (кольцевая), Москва – Плёс. Из местных Кинешма – Плёс и Кострома – Плёс. Билеты были очень дешёвые, и отдых на пароходе был любим многими. Кроме того, на теплоходе «Клим Ворошилов», прибывавшем в Плёс раз в неделю, жители города очень любили обедать в ресторане под хорошую музыку, а то и потанцевать.
А какие были красивые, изящные старые колёсные пароходы снаружи и внутри! Высокие потолки первых и вторых классов, отделка кают под орех или красное дерево, белоснежное бельё.
А ресторан! Просторный светлый зал. Вместо стен стёкла и зеркала. Хорошо настроенное фортепиано. Хрустальные люстры и накрахмаленные скатерти.
В основном мы ездили внизу, в четвёртом классе. Находили самое уютное местечко на мешках с зерном у машинного отделения (все старые пароходы перевозили много грузов в своих трюмах, на палубах и в нижних коридорах) и спали под равномерный, успокаивающий шум машин и тепло, идущее из машинного зала.
Постепенно старые пароходы стали заменяться новыми, построенными в Польше, Австрии, Германии. Открылось много дополнительных туристских линий, в том числе и из Ленинграда. Появились малые быстроходные суда на подводных крыльях, взявшие на себя основной пассажирский поток. Без конца шли пассажирские и грузовые суда – у двух плёсских причалов утром и вечером швартовались по три больших туристских теплохода.
Расскажу о плесянах, работавших на реке.
Самая известная в Плёсе, да, пожалуй, и по всей Волге, была династия Белышевых. Я застала главу династии – старого лоцмана Алексея Ивановича, была знакома и с его сыном – капитаном Михаилом Алексеевичем. Он говорил: «Мы с отцом отдали Волге 120 лет жизни». Оба – высокие, широкоплечие, статные даже в глубокой старости. Мощью веяло от их облика.
Алексей Иванович с юности связал свою жизнь с Волгой. Работал лодочником, портовым грузчиком, бакенщиком, плавал матросом, рулевым на пароходах и закончил свою работу лоцманом.
Я не знаю, есть ли сейчас такая специальность на Волге? Река стала широкая, глубокая, и не столько бакены, сколько створы определяют путь судна.
А я помню старую Волгу, неширокую, с извилистым фарватером из-за отмелей, островов, перекатов, с сильным течением, особенно в узких местах, разворачивающим конец каравана. Тогда на опасных местах лоцман был нужен. И хотя старый лоцман не имел специального образования, пользовался он большим авторитетом как знаток своего дела.
Кто смотрел фильм «Волга-Волга», помнит идущий пароход с задним гребным колесом. До революции по Волге курсировали семь таких товаро-пассажирских пароходов, семь драгоценных камней: «Аметист», «Алмаз», «Бриллиант», «Сапфир», «Яхонт», «Бирюза». До нашего времени (1994 год. – Прим. ред.) дослужились два: «Яхонт» и «Бирюза». На «Бирюзе» и ходил Константин Александрович Мошнин.
Однажды случилось непредвиденное: при погрузке неправильно распределили груз и пароход переломился. А может, и от старости судна это приключилось. Поскольку тогда во всём искали происки врага, то пришлось Константину Александровичу отсидеть положенный срок. Правда, в местах не столь отдалённых он тоже работал капитаном.
Пристань для речников была первым домом, где у каждого – своя каюта. Пароходы ходили круглые сутки, и неизменно при каждой швартовке начальник встречал штурмана, шкипер принимал и отправлял грузы, токсировщик оформлял документы, кассир продавал билеты, матрос подавал сходни и обеспечивал порядок при высадке и посадке.
Хорошо работала селекторная связь со всей Волгой. Можно было в любой момент узнать, где находится тот или иной пароход, какая метеорологическая обстановка. Выходных у работников пристани почти не было: речники ночевали на пристани, а домой ходили только покушать.
Всю жизнь проработал шкипером на плёсской пристани Алексей Александрович Углов, или, как его все звали, дядя Алексей. Он был настоящим хозяином пристани, везде следил за чистотой и порядком. Любому разрешал поставить свои вещички или в свою каюту, или в лабаз. А случалось, пристроит где-нибудь на лавочке перепившего бедолагу, и тот почивает с удобствами до протрезвления.
К плёсской пристани был приписан газоход-трудяга, ставивший баржи под погрузку гравия и песка, отводивший их на рейд в ожидании буксира. Команда его состояла из трёх человек: молодой капитан Иван Митрофанов, механик да матрос. И не было у них «ни выходных, ни проходных».
Любили в Плёсе Ванюшку-капитана за его весёлый характер, отзывчивость. Возле него всегда крутилась ребятня – брал он её в рейсы. В Великую Отечественную войну Иван Митрофанов погиб.
После окончания речного училища недолго проработал помощником капитана Иван Александрович Сигорский. Был призван во флот, участвовал в боях в составе героического Керченского десанта. Был ранен, после ранения вернулся на Волгу инвалидом – потерял глаз и ходить на судах уже не мог, но работал до пенсии на речном транспорте инспектором, диспетчером.
Работали на реке бакенщики: зажигали вечером керосиновые фонари на бакенах – ориентиры для судов ночью. Правый берег – красный свет, левый – зеленый. Под утро фонари гасили.
Вот какими были волгари!
А что сейчас? Пришвартуется раз в день теплоход с туристами, да пройдет мимо одинокая самоходка. И у каждого, кто помнит, чем жила трудовая Волга, болит сердце.
Галина Лебедева
15 мая 1994 года
